Только вчера мы писали о том, что Путина и его окружение, будь то при государственных портфелях или при виолончелях и сковородках, уже открыто стали называть мафией в Европе и США. Причем, делают это – представители органов власти западных стран, и довольно высокого уровня, что говорит о готовности там не просто ужесточать позицию, а просто выносить за скобки и самого Путина и возглавляемый им курятник с двуглавыми мутантами.
Буквально на протяжении месяца эти вещи стали проговариваться перед прессой, в то же время, как был принят упомянутый выше закон. Скорее всего, это – общая тенденция, просто Украина стоит на ее острие, ибо мы четко и обоснованно назвали РФ агрессором, как западные коллеги – мафиози. В общем, федерация получила по клейму под каждый глаз. Важно то, что эта тенденция имеет долгосрочный характер и судить о том, что же именно изменилось прямо сейчас – не стоит. Вся красота будет разворачиваться в нужном алгоритме и уже – неотвратимо.
Для нас вступление в силу этого закона однозначно означает то, что мы уже можем его принимать в том виде, который считаем нужным. Обтекаемые формулировки, описывающие войну, были вынужденной мерой, поскольку враг несколько лет готовился к проведению операции захвата Украины, а мы не просто к этому не готовились, но избрали себе правительство, на 100% состоящее из кремлевской агентуры. Она работала под постоянным контролем, ежедневно ликвидируя ребра жесткости, которые держали Украину как независимое государство. И надо признать, эта агентура отработала славно. Каждый, кто отдал голос за Януковича, стал соучастником тех преступлений, которые РФ творит на нашей земле каждый день.
Именно поэтому, когда акт агрессии стал очевидным, мы имели всего три возможности реагирования на него. Первый – как-то договариваться о капитуляции, на условиях противника. Между прочим, первые наши западные партнеры, в лице Германии и Франции, настаивали именно на таком варианте. Такой же вариант, в 2008 году, предложил друг Путина Николя Сарози действующему президенту Грузии Михо Саакашвили, и тот – согласился. Подписанные им документы исключили даже теоретическую возможность назвать РФ агрессором, со всеми вытекающими последствиями. Между прочим, подписи Саакашвили сделали практически невозможным возврат утраченных территорий, ибо это произошло по обоюдному согласию сторон. То есть, в обмен на прекращение огня, Саакашвили откупился частью своей территории не теоритически, а юридически. Раз так, РФ не получила за Грузию не то, что санкций, но даже публичного порицания. Тбилиси даже не сможет обратиться в международный трибунал за возмещением ущерба, ибо агрессора – нет. Сам глава Грузии, обладая соответствующими полномочиями, подписал все нужные Москве бумаги, Поэтому, с юридической точки зрения, Москва не была тогда агрессором и действовала вполне законно. Кстати, Михо и нам предлагал также решить вопрос с Крымом и Донбассом. Хорошо, что вовремя выкинули этого джигита, профукивателя земель.
Вторым вариантом, безусловно, было объявление войны Москве, со всеми вытекающими последствиями В общем, это был самый прямой вариант. Если до августа 2014 года у Москвы еще были какие-то возможности открутиться от обвинения в агрессии, то потом – факт агрессии стал очевидным, ибо даже в Германии и Франции смогли увидеть со спутников, как работали российские войска, в частности – артиллерия, с российской же территории. Шахтеры и «ополченцы» просто физически не могли обстреливать наши войска из РСЗО с приграничных полей Матвеево-Курганского района Ростовской области РФ. Там могли действовать исключительно российские войска.
В общем, оснований для объявления войны мы имели более, чем достаточно. Но все же, надо понимать, какую именно войну бы мы вели с оккупантом. Это была бы тотальная война со всеобщей мобилизацией и уличными боями, как минимум, в Харькове. Другой войны мы просто не смогли бы организовать по причине плачевного состояния армии. Да еще и большой вопрос возник бы с мобилизацией. Люди Януковича почти демонтировали и ее. Так что война завязалась бы остатками армии и самообороной населенных пунктов. Если кто-то хочет посмотреть на то, как это выглядит, может зайти в Сеть и посмотреть сотни роликов боевых действий в Сирии. Это примерно то же самое и с таким же результатом.
В общем, вариант «тотальной войны» обычно оценивают с позиции количества жертв и на этом – все. Но можно ее оценить и с точки зрения эффективности, а главное – результата, который при этом надо бы достичь. Очевидно, что тотальная очаговая война, без общего управления силами и средствами, логистикой, медициной и прочим, по определению будет менее эффективной, нежели при наличии указанного выше. Дело даже не в реальной возможности получить Сирию в плане безнаказанной и постоянной бомбежки авиацией противника, которой не было что противопоставить, ибо даже та техника, которая могла подняться в небо, банально стояла без необходимого запаса топлива. Все было гораздо хуже. За годы развала армии она утратила свойства единого организма, ибо два десятилетия не проводила масштабных маневров, где отрабатывались бы задачи, адекватные создавшейся ситуации. То есть, ВСУ имело офицерский состав, который вырос на бездействующей армии. Только те, кто побывал в миротворческих миссиях, хотя бы приблизительно представляли, как оно должно быть.
Но даже это – не все. Есть мнение, что гигантские потери совковой бронетехники в самом крупном за всю историю войн танковом сражении под Дубно в июне 1941 года, были обусловлены отсутствием оперативного взаимодействия как самих танковых подразделений, так и приданных им войск. Хлипкие немецкие танки, противостоящие более мощным, как по броне, так и по вооружению, совковым танкам, имели одно бесспорное преимущество – связь. Каждый танк Вермахта имел бортовую радиостанцию и не имея возможности пробить броню танков противника, танкисты корректировали огонь зенитных 88-мм орудий, которые жгли совковую бронетехнику десятками. То же самое и с боями в воздухе. Никто из совковых асов даже близко не подошел к достижениям своих немецких коллег из Люфтваффе. Это потому, что немцы общались в воздухе по радиостанциям, а совки, в начале войны – качали крыльями, семафорили руками, и другими частями тела, которые могли рассмотреть коллеги.
В начале войны ВСУ имели примерно такое же плачевное состояние связи, как и совок летом 1941 года. Противник легко перехватывал почти все каналы связи, используемые нашими войсками и если надо – активно глушил их. Таким образом, уничтожалось взаимодействие различных подразделений. Даже при наличии опытных и грамотных командиров подразделений, лежащая связь оставляла возможность для небольших успешных действий в составе роты или батальона. Более крупные группировки уже просто не могли маневрировать, ибо без связи это невозможно.
Короче говоря, армия имела критические изъяны, которые делали ее не способной вести равный бой с регулярной армией противника. Кроме того, для этого не было ни подготовленных рубежей обороны, ни адекватной логистики, а значит, как результат – перебои с поставками самого необходимого, включая боеприпасы, продукты питания и прочее. Кроме того, бойцы понимали, что за ними нет надежного механизма эвакуации раненных. То есть, даже не смертельное, по сути, ранение, вполне могло стать фатальным просто потому, что нечем остановить кровь на такое количество времени, чтобы раненного можно было довезти до госпиталя.
Наверное, каждый из наших читателей помнит, как перечислял деньги волонтерам, для закупки именно кровеостанавливающих средств. А еще, мы собирали деньги на кевларовые каски, бронежилеты, берцы и камуфляж. Думаю, что наша редакция, в этом смысле, ничем не отличается ни от наших читателей или тех людей, которые нас ни разу не читали, но делали то же самое, что и мы.
Эта уверенность тем более крепка потому, что автор и редактор были в центральном военном госпитале в Киеве, именно в тот день, когда пришел самый первый борт с раненными. Тогда в госпитале еще не было волонтеров, но это ничего не изменило. Когда вдали послышался вой сирен, из корпусов вышли на улицу все, кто мог выйти, а потом к хирургическому корпусу стали подкатывать кареты скорой помощи самых известных частных клиник столицы. Именно их автомобилями и доставили раненных с первого борта. Мы сразу же выловили начальника отделения, куда (как мы полагали) сейчас и попадут раненые. Тогда он сказал, чего именно им бы надо сверх того, что есть (тогда это составило всего несколько позиций, даже не медикаменты, а мочеприемники, липучки для датчиков и подобные вещи) и мы стали по кругу скупать все, что было указано в этом списке. Но что удивило, что не одни мы это делали, другие люди тоже пачками грузили сумки. Не правда ли, всем есть, что вспомнить, по этому поводу?
Если вспомнили это, то, наверное, вспомнили и то гнетущее чувство, что на фронте плохо не только с перевязкой и прочими делами. В общем, надо было затыкать такое количество дыр, прогрызенных всеми министрами обороны, до 2014 года, хоть с усами, хоть с очками, хоть со всем этим вместе, хоть вовсе без оных, что это было даже жутко себе представить.
В условиях войны ни министр обороны, ни верховный главнокомандующий не имеют право выйти к народу и рассказать о том, что им досталось вместо армии. Этого нельзя делать до самой победы, как бы не хотелось макнуть в самое мерзкое и зловонное гуано всех президентов и министров обороны, которые довели страну до состояния военного паралича. С политической точки зрения, это был бы идеальный шаг. Именно это сейчас демонстрирует ни какой-то клоун банановой республики, а президент США Дональд Трамп. Заметим, он имеет Барака Обаму, который за свое восьмилетнее правление довел армию до совершенно позорного состояния. На минуточку, речь идет об армии США! Трамп и его правительство, не ведя войны, принимают экстренные меры, для приведения своих вооруженных сил в нужные кондиции. Между прочим, эти действия находят широкую поддержку американцев. И это речь идет об армии, которая имеет самый крупный в мире военный бюджет, обладающая самыми передовыми технологиями и по ключевым позициям имеющая приоритет как в качестве, так и в количестве вооружений. Укрепление армии дает существенные электоральные плюсы.
Только вот ни Турчинов, исполнявший обязанности президента, ни Порошенко ни при каких обстоятельствах не имели и не имеют сейчас права дать выкладки того, с чем ВСУ вступила в противостояние с регулярной армией РФ. Когда-то мы узнаем эти цифры и самые продвинутые ненавистники «барыги», снимут шляпу перед тем, с чем он столкнулся и куда сумел вырулить, а главное – как ему это удалось.
А удалось это благодаря третьему варианту действий. Но для этого надо было пройти по очень тоненькой тропке, если не сказать – лезвию бритвы, чтобы не свалиться в один из двух предыдущих вариантов. Войну нельзя было объявлять потому, что надо было выдернуть ВСУ из пропасти, обуть, одеть, накормить, вооружить, экипировать ее и создать заново связь, логистику, систему взаимодействия и дать возможность освоить новые способы ведения боевых действий. На самом деле, и армия РФ, и ВСУ – во многом остались армией совкового типа, а потому – противник примерно представлял, как наши войска будут действовать в той или иной ситуации, выстраивая свои планы наступательных операций, исходя именно из этих знаний.
В общем, армию удалось вывести на такой уровень, что она стала способна выполнять боевые задачи, в том числе, и по боевым действиям с регулярной армией РФ. Уже восстановлено оперативное управление войсками, поскольку они обеспечены новыми средствами связи, устойчивой к РЭБ противника. Сами же войска уже получили передовые навыки ведения боевых действий, полученные от современных армий мира. То есть, наши военные способны действовать так, как противник этого не умеет делать. Мы – знаем, что и как они будут делать, а для них уже будет сюрпризом то, что делают наши.
Эти сюрпризы противник получает и сейчас, за рамками крупномасштабных боевых действий. Например, противника очень впечатляет наша контрбатарейная работа, от снайперов им вообще – грустно, а что касается РЭБ, то сам противник пишет о том, что личный состав этих подразделений стал первоочередным в отработке нашими ССО. Их вылавливают в тылу противника и парадным строем отправляют к бородатому деду на небе, а тот их отправляет вниз, к горячим дверям, на которых написано неизвестное для россиян слово «Пекло».
Что характерно, процесс передачи опыта как ведения определенных видов боевых действий, так и использования новой техники и вооружений, идет по наростающей. Вряд ли кто-то может найти открытые данные о численности иностранных советников, одновременно находящихся в Украине, но думаю, что это – внушительная цифра. Кроме того, эти советники вряд ли находятся в двух-трех местах, а если речь идет о применении новых вооружений, то они наверняка будут отслеживать этот процесс в бою. Примерно то же самое американцы делали и в Сирии на нефтяном заводе, неподалеку от города Хишам. Чем там все закончилось – все помнят.
Но вернемся к лезвию бритвы. Наше правительство не пошло по грузинскому сценарию и не поддалось на давление Германии и Франции, при этом – сделано это было мягко и дипломатично. При этом, пришлось войну замаскировать под АТО, публично не бросая пепельницу в лысую голову, ибо время не пришло.
И вот принятие этого закона, где все поставлено на место, говорит о том, что, наконец-то, время пришло и теперь мы можем и должны выходить н новый режим процесса возврата оккупированных территорий. Это – очень важный момент, потому что все это время мы взаимодействовали с нашими друзьями и партнерами, а потому – мы должны были понимать, что и они готовы к изменению формата. Это нужно синхронизировать хотя бы потому, что в случае большой драки, нам надо было получить возможность опереться на логистику партнеров, как это было например с Великобританией в 1940 году. Это время пришло. Между прочим, по реакции из Москвы и оплаченной дряни в Украине видно, что там это тоже хорошо поняли. С бликригами уже пришлось прощаться навсегда и теперь прикидывать, вытянет ли армия РФ большую драку с Украиной, что уже стало совсем не очевидным.
И вот вышел этот закон, который возвращает ситуацию во вменяемое русло и, наконец, расставляет все точки над «и». Нас не удивляет поток нечистот, которые понеслись на его счет, и на счет Пороха. Иллюстрация по поводу того, что нас это не удивляет, будет в следующем отдельном материале, а сейчас мы просто предлагаем провести небольшой эксперимент, который наши читатели могут поставить самостоятельно и на свой вкус. О результатах его можно написать в комментариях, а можно просто оставить их при себе. Берем текст этого закона, уже оплеванного и забросанного тухлыми помидорами, вытираем его и внимательно читаем, невзирая на ту критику, невесть откуда нахлынувших «экспертов», не дружащих ни с логикой, ни с головой. После прочтения, выбираем любую дату июля или августа 2014 года и представляем, что он принят и введен в действие именно в этот день, в эту дату. Просто наугад, именно этот закон Порох подписывает 24 августа 2014 года. Далее, смотрим на то, что по этому поводу говорит мсье Оланд, фрау Меркель и мистер Обама. Здесь – каждый применяет собственную фантазию. И дальше вспоминаем, что тогда стояло у наших границ и еще не было закопано в донецких степях и сирийских пустынях. А после этого, даем волю фантазии по поводу того, что бы оно делало на следующий день. Тут мы подскажем, что последний план большого вторжения, который стал известен публике, был составлен весной 2015 года, а его реализация намечалась на июнь 2015 года. То есть, осенью 2014 года противник понес неожиданно крупные потери и потому решил перегруппироваться и составить иной план вторжения. Это при том, что именно в это время, Украина старалась вообще не обострять ситуацию, а тут – мы принимаем этот закон. Думаю, даже читатели, не обладающие бурной фантазии, себе уже нарисовали картину из 50 оттенков серого.
Этот эксперимент призван показать разницу между правильным и неправильным временем принятия этого закона.
Основной посыл этого закона направлен на переформатирование сущности боевых действий. В связи с тем, что мы не могли назвать их войной, а раз так – прямо использовать ВСУ, война велась под руководством СБУ, которая имеет законные основания вести силовые операции против террористов, а уже им приданы силы и средства, необходимые для достижения поставленных целей. Это как раз и был наш элемент гибрида, который отражал гибрид противника. Но в любом случае, армия может использовать все свои возможности, на собственной территории, без оглядки на формализацию тех или иных действий, которые могут повлечь за собой жертвы и разрушения, только в случае отражения агрессии. Мы вынуждены были уходить от формализации факта агрессии до тех пор, пока шло восстановление ВСУ и всех тех структур, которые должны обеспечивать армию всем необходимым, в условиях войны. Но этот формат (АТО) одновременно связывал военным руки, а процесс принятия и реализации решений становился громоздким и непозволительно открытым. В условиях чрезмерного насыщения наших рядов агентурой противника, это оказалось одним из самых слабых наших мест.
Теперь в этом отпадает необходимость и армия спокойно приступает к своей основной функции – уничтожению противника, вторгшегося на нашу территорию. То есть, планирование командования всеми боевыми операциями уходит под крышу генштаба, а все остальные силовые структуры, в том числе СБУ и МВД, уходят в подчинение военным, в части взаимодействия в зоне проведения боевых операций.
Запомним этот день. Именно теперь армия достигла тех кондиций, а вес Украины стал настолько вменяемым, что будь это весной 2014 года, противник просто не решился бы на агрессию. То есть, нам понадобилось четыре года, более двух тысяч погибших военных, более десяти тысяч общих потерь убитыми для того, чтобы выйти на уровень, который позволяет прямо противостоять регулярной армии РФ и выйти на кондиции, дающие возможность начать освобождение оккупированных районов Донбасса, уже без оглядки на то, что там решит делать плешивый сцарь.
Все остальные аспекты закона имеют второстепенное значения, ибо относятся к варианту мирного возврата наших территорий. Но фокус в том, что у Москвы был вариант «А» — захват Украины, и вариант «Б» — поддержание состояния замороженного конфликта, как это сделано в Южной Осетии, Абхазии, Приднестровье или Нагорном Карабахе. То есть, Москва даже не думала мирно уходить из Донбасса, но всяческими уловками планировала оставить ситуацию в режиме «как есть». Но в отличие от Молдовы, Грузии или Азербайджана, Украина показала, что не собирается подыгрывать в таком варианте остановленного конфликта. Если сами россияне оттуда не уйдут, мы уже готовы их либо выставить, либо оставить в виде чернозема. Но в отличие от состояния предыдущих лет, мы уже можем это делать, не взирая на угрозу вторжения противника в формате «большого наступления», ибо мы уже не те, да и враг не тот.
Две войны отняли у него элиту. Под тем же Хишамом, 80% личного состава наемников были опытными, элитными бойцами, которым уже было тесно в армейских рамках и они ушли в ЧВК зарабатывать большие деньги, выполняя те же задачи, что и кадровые военные. В общем – элиту покрошили. Причем, это был не единичный факт массового падежа российских «элитщиков», но он стал самым многочисленным одноразовым переселением в мир иной.
В общем, кроме содержательной части текста договора, имеется еще и его сигнальная часть. Сигнал ушел и Москва его уже приняла и поняла, что сначала не сложилось с планом «А», но теперь и с планом «Б» — тоже проблемы. А кроме того, этот закон дает возможность изменять статус различных направлений взаимодействия с РФ, в частности – он может стать основой для принятия решения о введении виз с РФ, что уже давно назрело и перезрело. Нам же остается наблюдать за тем, кому этот закон вырвал мозг и делать выводы о том, где еще всплывает кремлевская агентура.
http://defence-line.org/2018/02/zakon-chast-1/http://defence-line.org/2018/02/zakon-chast-2/http://defence-line.org/2018/02/zakon-chast-3/http://defence-line.org/2018/02/zakon-chast-4/
Вход
FAQ
Поиск
Сообщение, не относящиеся к теме
